Точка отсчета чернобыльской катастрофы – 26 апреля 1986 года. Одними из первых в ряды ликвидаторов последствий взрыва встали сотрудники милиции. После аварии в зону Чернобыльской АЭС были командированы более тысячи сотрудников органов внутренних дел Брестской области. В их числе был кобринчанин Геннадий МАНИШЕВСКИЙ.
26 апреля, "Кобринский вестник"/ Его, инспектора дорожно-патрульной службы, незадолго до случившегося пришедшего в органы внутренних дел по комсомольской путевке, отправили в эту опасную командировку в первые дни после аварии, в мае 1986 года, в составе сводного отряда ликвидаторов, состоявшего из 13 кобринских и 12 брестских милиционеров.
Николай Гуриш и Геннадий Манишевский (справа) перед отправкой в Брагин
Точка назначения – Брагинский район, граничит с Чернобыльским. От Комарина, где расположился отряд, до Припяти всего несколько километров, из некоторых деревень даже дымившаяся труба над энергоблоком с ядерным реактором была хорошо видна.
Заселили милиционеров в здании школы, довели четкий распорядок дня, обязанности, выдали комбинезоны, кирзовые сапоги, респираторы, индивидуальные дозиметры, и началась служба по 12 часов в сутки в нарядах на блокпостах, патрулях.
В первые дни отряд занимался сопровождением людей, которых эвакуировали из зоны отселения, затем милиционеры бдительно несли службу по охране общественного порядка: следили за сохранностью имущества, домов, магазинов, складов в 30-километровой зоне.
Все тогда еще надеялись, что эвакуация временная и через несколько дней люди смогут вернуться в свои жилища.
– Дежурить в выселенных деревнях было жутко, – вспоминает ветеран. – Идешь по улице, а дома без людей. Во дворах автомобили, мотоциклы, а хозяев нет… жизни нет, только оставленные животные голос подают. С собаками были проблемы. Они как-то очень быстро одичали на привязи без пищи и людей, и нам поступила команда вооружиться штык-ножами и идти освобождать животных.
Вспомнилась Геннадию Иосифовичу и деревня Гдень, в 3-х километрах от украинской границы:
– Туда попали через полторы недели после завершения отселения. Проходя мимо здания конноспортивной школы, услышали стук. Когда открыли дверь, перед глазами предстала картина, как из фильма ужасов: два породистых скакуна, находившихся в соседних вольерах, бросались друг на друга, вырывая один у другого куски плоти.
Лошадей выпустили, но за время, проведенное взаперти, их здоровье было подорвано, и они не выжили. А вот рабочую лошадь, обнаруженную в соседнем сарае, удалось выходить. Впоследствии милиционеры на ней объезжали патрулируемую территорию.
Отвечали бойцы отряда и за пропускной режим в зону, боролись с мародерством. Как ни прискорбно, но любителей легкой наживы оказалось немало: возвращаясь за своими пожитками, некоторые из местных не прочь были прихватить и соседское добро.
Такие действия пресекались, хотя, как признается Геннадий Иосифович, противостоять тем, кто знал здесь каждую тропинку, было очень сложно.
– Были и те, кто не захотел покинуть родные хаты – одинокие старики и старухи. Им мы помогали, чем могли. Чаще всего продукты доставляли им из ближайших магазинов – соль, сахар, хлеб… – продолжает Геннадий Манишевский.
Еще один бич – аномальная жара с температурой +30 о С и, как результат, многочисленные возгорания, в тушении которых были задействованы силы пожарных. Случайная искра становилась причиной большого пожара. Одно из огненных происшествий удалось предотвратить и нашему герою:
– Вблизи Комарина проводили работы химические войска. На проселочной дороге наш автопатруль оказался сзади их БТРа. Видим, из выхлопной трубы искры летят, и от них сразу пламя по земле расползается. Остановили боевую машину, иначе беды не избежали бы.
Однажды, патрулируя территорию, Геннадий Иосифович стал свидетелем ликвидации возгорания на торфяниках:
– При таких пожарах торф выгорает изнутри, образуя под землей пустоты. Помню, как у меня на глазах в огненную яму провалилась пожарная автоцистерна. Хорошо, хоть спасатели успели отскочить и чудом остались живы.
Каждый день ждали дождя, не понимая тогда, что от него будет только хуже. Только много позже узнали, что тучи специально разгоняли самолетами, чтобы спасти землю от радиационных осадков.
– В сторону горящего реактора вертолеты летали регулярно – засыпали его снижающими радиационную опасность веществами. Как-то раз мы заметили, что над озером, где в свободное от дежурства время мы с товарищами любили рыбачить, завис один такой вертолет. Нам это показалось странным, и мы быстро ушли оттуда. Буквально через несколько минут с вертолета в озеро полилось горячее стекло для засыпки разрушенного чернобыльского реактора. Видимо, летчик по какой-то причине не довез груз до места назначения, – вспоминает Геннадий Иосифович.
Понимание того, в какой опасной обстановке находятся бойцы особого отряда, пришло несколько позже, когда в школе, где жили милиционеры, окна закрыли свинцовыми плитами, а за обедом в разгар «сухого закона» стали выдавать по боевых 50 граммов водки.
Сводный отряд ликвидаторов
Однажды в деревню Жары, где на КПП дежурил Геннадий Манишевский, прилетел вертолет с двумя японскими исследователями на борту. Взглянув на показания привезенных дозиметрических приборов для определения уровня радиации в воде, земле и воздухе, они быстро ретировались, охваченные паникой и осознанием смертельной опасности, исходящей от невидимого врага. А ликвидаторы остались…
Персональные дозиметры, внешне напоминающие шариковые ручки, после каждого дежурства сдавались вместе с формой на обработку, а их данные фиксировались в специальные карты. О предельных дозах радиации речи не велось.
Тем не менее последствия не заставили себя долго ждать, и, хотя по возвращении домой ликвидаторы подверглись тщательному медицинскому обследованию, проблем со здоровьем избежать не удалось.
– Сегодня из 13 кобринских милиционеров, которые несли службу в сводном отряде ликвидаторов в Брагине, живы только 5: Евгений Кондратюк, Василий Корнач, Степан Максимович, Сергей Игнатюк и я. Встречаемся на митингах, приуроченных к скорбной дате, но вспоминаем о событиях тех дней неохотно.
Несмотря на опасность, которой мы были подвергнуты, я никогда не считал, что дни, проведенные мной в чернобыльской зоне, потеряны зря. Мы сделали для людей все, что было возможно. Это главная наша награда. Пусть только подобное никогда не повторится.
Жанна ЕЛИЗАРОВА
Фото Ирины ОМЕЛЬЯНЧУК и из архива Геннадия МАНИШЕВСКОГО
Поделиться в соцсетях:
