Знакомство с историей фронтовика Павла ГРИБОВА началось с поэтических строк, которые передали в газету его дети – сын Павел Павлович и невестка Татьяна Андреевна из Быстрицы.
7 мая, "Кобринский вестник"/ Литературная баллада в стиле Высоцкого с точными рифмами и емкими образами рассказывает о боевом пути советского солдата, который сражался на северозападном фронте, одном из первых фронтов Великой Отечественной войны, вступившем в схватку с врагом уже 22 июня.
На момент фашистского вторжения Павлу не было еще 18 лет, и юноша ушел воевать добровольцем. Из Кемеровской области, где он проживал до войны, его направили в Красноярский край для включения в состав воинских частей, готовящихся к отправке на фронт.
Первое боевое крещение сержант Грибов принял под Москвой. Красная армия уже перешла в контрнаступление, и его участники, окрыленные первыми победами, не жалея сил, оттесняли врага от столицы.
Павел подорвал вражеский танк, а сам получил ранение. Командование отправило бойца в Москву и после выздоровления определило на учебу в пулеметно-минометное училище, и пошел лейтенант Грибов отсчитывать одну за другой огненные версты войны.
Мерз в окопах, гнил в непроходимых Лубянских болотах, освобождал Польшу и Померанию. Непрерывно ведя наступление, 150-я Идрицкая стрелковая дивизия, в которой Павел Грибов командовал ротой, с боями дошла до Берлина, но на подступах к городу ротный был ранен и попал в госпиталь.
Пролежав неделю, он сбежал оттуда и стал пробираться в свою дивизию. К вечеру 30 апреля был у Рейхстага и узнал от сослуживцев о нескольких попытках штурма фашистского логова.
А двумя днями позже он оставил свою подпись на стене ненавистного бастиона.
– Отец говорил, что 2 мая ему, как командиру роты, ворвавшейся в Рейхстаг c центрального входа, комбат Неустроев поручил охрану подвала, в котором укрылись, как позже выяснилось, 2,5 тысячи фашистов, – рассказывает сын героя Павел Павлович Грибов.
В последующие несколько дней по приказу командира 756-го стрелкового полка Федора Зинченко лейтенант Грибов был назначен начальником западных берлинских ворот. Затем дивизия была выведена в одну из немецких деревень и в декабре 1946 года расформирована.
После войны Павел Грибов женился на сестре своего сослуживца, вернулсяна Родину, в город Тяжин Кемеровской области, работал корреспондентом в районной газете «Призыв» и на радио.
В 1998 году ветеран с женой переехал к сыну, который уже много лет жил в Беларуси.
Павел Николаевич часто выступал перед школьниками, перед молодежью, рассказывал о своей фронтовой юности и особенно о штурме Рейхстага. Он писал мемуары о войне, о послевоенных встречах с боевыми друзьями.
В 2005 году героя не стало. Рукописи Павла Грибова трепетно хранит его сын, надеясь, что когда-нибудь они обретут своего читателя.
Жанна ЕЛИЗАРОВА
Фото Ирины ОМЕЛЬЯНЧУК и из архива Павла Грибова
А память готова взорваться опять,
Лишь только ее вы затроньте,
Вы знаете, где нам пришлось воевать?
На Северо-Западном фронте.
Над нами обугленный тлел небосвод
То в красном, то в белом накале.
И сырость из псковских, демянских болот
С собой мы в подсумках таскали.
Здесь леший беседовать с нами привык,
Качаясь на елочных лапах.
Из нас ни один еще санпропускник
Болотный не вытравил запах.
Нам в грязь приходилось деревья валить,
Тащить по грязи волокуши.
Там, кажется, бог не успел отделить
Как следует влагу от суши.
Мы жили в промозглых, сырых погребах,
В сырые шинели одеты,
Курили сырой филичевский табак
И грызли сырые галеты.
Ни вешки какой, ни столба со звездой
Нельзя водрузить на могиле.
В траншеях, заполненных ржавой водой,
Мы мертвых своих хоронили.
Три дня самолета с продуктами нет.
Покрепче ремень засупоньте.
Мы знаем теперь, где кончается свет –
На Северо-Западном фронте.
Сквозь серенький морок и вечный туман
Тащились обозные клячи.
У «эмок», засевших по самый кардан,
Летели к чертям передачи.
Автобусы юзом ползли под откос,
Обратно вскарабкаться силясь.
Имея две пары ведущих колес,
Вовсю пробуксовывал «виллис».
По этой лежневке прошлепав хоть раз,
Трехтонки нуждались в ремонте.
Нелегкое дело разыскивать нас
На Северо-Западном фронте.
Кому приднепровские степи сродни,
Кто верен снегам Ленинграда.
Но эти замшелые кочки да пни
Кому-то отстаивать надо.
В фашистской протянутой к нам пятерне
Торчали мы вместо занозы.
И если поэзия есть на войне,
Мы были страницею прозы.
Мы, встав здесь однажды, не двигались вспять
Решив не сдаваться на милость.
Наверно, поэтому нас убивать
По нескольку раз приходилось...
Окопы уходят в траву без следа,
До дна высыхают болотца,
Быстрей, чем мгновенья, мелькают года,
Но этот со мной остается.
И вижу я вновь, как при сильной грозе,
И лес, и высотку напротив,
И снова, и снова теряю друзей
На Северо-Западном фронте.
Павел ГРИБОВ
Поделиться в соцсетях:
